Немногие из тех, кто по той или иной причине обращаются к мифам, могут постигнуть истоки их возникновения, так как подобный способ постижения мира требует особой ментальности. Особенно это относится к космогоническим и этнологическим мифам. Но все же авторитетные сообщения о смерти древних мифов несколько преувеличены, несмотря на то, что современная западная цивилизация хочет считать их старыми сказками. Не следует воспринимать весть о смерти великого Пана так уж буквально. Здесь стоит вспомнить о гениальном предостережении Фрезера в «Золотой Ветви», которое он сделал относительно роли магии в современном обществе, но которое также может быть отнесено и к мифам: «Мы, как видно, движемся по тонкой корке, которая может в любой момент треснуть под воздействием дремлющих подземных сил. Время от времени глухой рокот или неожиданно вырвавшийся на поверхность язык пламени указывает на то, что происходит под нашими ногами». В своем неистовом стремлении освободиться от мифов и объяснить мир правильно позитивистки настроенное сообщество порой оказывается в положении персонажей «Вавилонской библиотеки» Борхеса, где новые поколения жителей Библиотеки уже не могут понять, что написано в ее книгах и заняты дикарскими ритуалами поклонения неведомому знанию.

Мифы и основанные на них сказания вряд ли смогут умереть прежде гибели человечества, хотя для выживания им порой требуется трансформироваться до полной неузнаваемости. Залогом их бессмертия является архетипическая структура. В свете необходимости мифологической трансформации встреча с живым и близким к первоисточнику вариантом является достаточно редкой, но, тем не менее, вероятной. Автору данной статьи довелось однажды слышать подобное изложение мифа об амазонках. Это произошло в конце 60-х годов в дальнем рабочем поселке. Это была не сказка для детей. Посередине обсуждения последних поселковых сплетен — и в связи, надо полагать, с дискуссией по актуальных проблемам, связанным с пьянством — вдруг возникла история об острове, где живут одни женщины, а мужчин, попадающих на остров, прогоняют или убивают после того, как они исполнят свои функции. Конечно, скорее всего, источником информации была какая-нибудь радиопередача о мифах Древней Греции, школьный учебник или случайный журнал, но в данном случае суть не способе передачи информации, а в ее восприятии. Рассказчицей была женщина возраста около сорока лет, работавшая кем-то вроде счетовода в местной конторе (у нее было двое дочерей и пьяница-муж). Она обладала живым воображением, и, по крайней мере, в тот момент она действительно верила, что где-то есть — или был — такой остров, где женщины свободны от бесконечного груза обыденной жизни, где они являются полными хозяйками своей жизни, жизни детей — и мужчин, воздавая последним по их заслугам.

Здесь надо вернуться к античному первоисточнику и признать, что мы имеем дело не просто с легендой о некоем «абсолютном матриархате», а с мифом. Дело не только в божественном происхождении амазонок, о котором сообщают древнегреческие тексты (согласно «Аргонавтике» Аполлония Родосского женщины-воительницы происходили от Ареса и Гармонии) и их взаимодействии с богами и героями (Артемидой, Гераклом, Тесеем, Ахиллом). Можно вычленить основные архетипические черты. Речь идет о такой организации общества (состоящего из одних женщин), когда его члены воспитаны таким образом, что они не испытывают потребности в эмоциональном взаимодействии с мужчинами, хотя отнюдь не дают обета целомудрия. Контакты с мужчинами носят временный и прагматический характер. Усилия этого женского общества направлены только на конкуренцию с враждебного окружением, которое практически полностью носит патриархальный характер. Известное выжигание одной груди у амазонок, возможно, никогда не имевшее место в действительности, вполне укладывается в данную схему: речь идет о преобразовании тела ради конкурентноспособности в мужском окружении, а отнюдь не ради привлечения мужского внимания, как, например, в случае уменьшения стопы китаянок, деформирования шеи металлическими кольцами у южноамериканского племен, питья уксуса для интересной бледности в эпоху романтизма в Европе, современного заделывания колец в самые разные части тела. Несомненно, что отдельное проживание обитательниц такой утопии (всегда речь идет об одном племени или острове) также является архетипической чертой.

Миф об амазонках, таким образом, вечен. В принципе, можно рассматривать феминисткие идеи в их крайнем проявлении именно как развитие мифа об амазонках. Здесь не идет речь о равноправии, о взаимодействии и дополнении противоположных полов. Проигравший свою историческую битву матриархат всегда будет стремиться взять реванш и доказать свою полную состоятельность. Опорой для его борьбы является тип женщины, подобной амазонкам — сильной, самодостаточной, успешно продвигающейся по карьерной лестнице, эмоционально не нуждающейся в мужчинах, просто изгоняющей мужчину из своего окружения после того, как появляется ребенок.

Природа мужчин и женщин различна, что часто приводит к принципиальному взаимонепониманию. Уставшей от жизни женщине страна амазонок может показаться утраченным раем. Но как всякая утопия, данная страна при ближайшем рассмотрении вызывает не только положительные эмоции. При изучении любой идеальной страны всеобщего счастья вопрос о том, каким же образом такое счастье может быть осуществлено, приводит к малоутешительным выводам. Обычный человек не может быть счастлив в обществе, основанном на каких-либо экстремистских принципах. Тем не менее, такие построения — идеальные и практические — также будут существовать до конца существования человечества, имея постоянную опору в его ментальности.