В предлагаемых заметках не ставится задача создания историографического обзора исследования проблемы происхождения и развития религиозных верований, а также систематическое изложение и оценка всех существующих гипотез и взглядов, о чем уже есть обширная литература. Однако притом, что проблема происхождения религиозных верований далеко еще не решена, может быть не лишним высказать по этому поводу некоторые гипотетические соображения, прежде всего по проблемам: дефиниций понятий; причин и путей возникновения религиозных верований; объяснения принципиального сходства в верованиях у народов разных стран и континентов и, наконец, относительно состава религиозных верований, и возможности их классификации.
Проблема возникновения древнейших верований в некие потусторонние силы, и генезис религии издавна привлекали пристальное внимание теологов и светских ученых. Если первые предполагали в этом проявление божественного откровения, то вторые искали какие то человеческие и вещественные причины. Что касается теологического подхода, то здесь я не буду на нем останавливаться. Он имеет право на существование, но основан на вере - Credo , и потому не может быть предметом дискуссии, которая неизбежно сведется к субъективным «верю, – не верю, согласен, не согласен». Исходя из этого, ниже будет говориться лишь о наиболее известных гипотезах, высказанных в светской научной литературе. А также и степени их достоверности. При этом в первую очередь будут рассматриваться названные выше проблемы.
Относительно религиозных верований и религии существует поистине необъятная литература. Среди зарубежных исследований, посвященных этим проблемам, можно в первую очередь назвать труды Юлиуса Липперта [2], Дж. Фрезера [3], Герберта Спенсера [4], Вильгельма Шмидта [5], Лео Фробениуса [6], Генриха Кунова [7]. Впрочем, их именами число известных иностранных авторов, рассматривавших теоретические проблемы, связанные с верованиями и религией, далеко не ограничивается. Из отечественных авторов, прежде всего, заслуживают внимания фундаментальные работы известного этнографа и религиеведа С. А. Токарева [8], а также теоретические исследования А. М. Золотарева, Д. К. Зеленина, С. П. Толстова, Ю. И. Семенова, Д. Е. Хайтуна и многих других.
Рассмотрим первую из названных выше проблем. Очень важен вопрос о дефиниции рассматриваемых явлений. И хотя термины и понятия сугубо субъективны, без определения того, что под ними имеется в виду, никакое исследование невозможно.
В специальной литературе, не говоря о популярной, отсутствует четкое разграничение между понятиями религиозные верования и религия. Это, хотя и несколько противоречиво, было отмечено в свое время С. А. Токаревым. В одной и той же фразе он писал: «...резкой грани между обоими типами религий (под «типами» религий автор имел в виду собственно религию и религиозные верования – Г.М.) провести нельзя...» И далее – «...но принципиальная и качественная разница между ними не подлежит ни какому сомнению»[9]. Большинство прочих авторов вообще не обращали внимания на различия между собственно религией и религиозными верованиями, произвольно используя тот и другой термин.
Детальное рассмотрение существа понятия «религия» не входит в задачу настоящих заметок. Поэтому, оставляя в стороне теологическую сторону вопроса, получившую отражение в огромной литературе, достаточно сказать, что религия возникает как форма общественного сознания в ходе сложения цивилизации и первых государств[10]. Затем религии эволюционировали от политеизма к монотеизму, отражая в известной степени в своем развитии социальные и политические процессы. При этом как древнейшие, так и позднейшие религии аккумулировали первобытные религиозные верования, которые получали философское осмысление. Одновременно возникали канон, культ и обряды, иерархический слой священнослужителей.
Относительно того, каков характер религиозных верований, существовавших до возникновения религий ранних цивилизаций, а также о терминологии, было высказано много предположений, рассмотренных в свое время С. А. Токаревым. По его мнению, неудовлетворительно определение первобытных верований как «религии доклассового общества («родового строя»)», так как они «...в известных случаях сохраняются у народов, уже перешагнувших рубеж классового общества». В качестве примера говорится о полинезийцах 18 и начала 19 века, «некоторых народах Африки» и монголах эпохи Чингиз-хана. С тем, что определение религиозных верований как «религии доклассового общества» действительно неудачно, можно согласиться, так как не совсем ясно, что такое доклассовое и классовое общество применительно к глубокой древности[11]. Однако приведенные С. А. Токаревым в качестве доказательства примеры мало удачны, так как, скажем, никакого классового общества у монголов в указанное время не существовало[12]. О том же свидетельствуют и современные исследования некоторых африканских народов, создавших государства, но не знавших «классовых» отношений[13]. Некоторое сомнение можно выразить и относительно того, что социальная структура полинезийцев основывалась на классовых отношениях. Не согласен С.А. Токарев и с предлагавшимся в литературе понятием «первобытные религии», хотя и не приводит какой либо убедительной аргументации. Также неудачным называет указанный автор и предложение относительно введения понятия «анимистические» и тому подобные верования, с чем вполне можно согласиться, и о чем будет говориться ниже. Но столь же спорно и предложение самого С. А. Токарева использовать термин «племенные культы»[14]. Племенные верования могли существовать только в определенных условиях, там, где на общей территории расселялись подразделения племени, и обитало относительно большое число людей. Во многих областях тропиков, в силу особенностей природных условий, и сложившихся хозяйственно-культурных типов (ХКТ), небольшие человеческие коллективы составляли локальные или родовые группы. И общественная организация в первобытности далеко не всегда имела племенную структуру. Но какой бы она ни была, у каждой человеческой группы существовали верования, которые имели как религиозный, так и «бытовой» характер.
В связи со сказанным представляется, что правильнее всего было бы говорить о первобытных религиозных верованиях, то есть верованиях, существовавших до возникновения цивилизации и государств.
Рассмотрим проблему боле подробно. Верования, как таковые, в известной мере условно, можно подразделить на две категории: первобытные религиозные, и существующие вне связи с эпохой (бытовые) индивидуальные и групповые в виде суеверий и предрассудков. Существо и тех и других состоит в представлении о наличии и воздействии на природу, людей и общество неких абстрактных или мистических сил, а в известных случаях и возможности с ними манипулировать.
В отличие от религий, религиозные верования едва ли во всех случаях можно определять как в полном смысле форму общественного сознания. В них еще много индивидуального, неустойчивого, инстинктивного. В условиях первобытного общества, особенно его ранних эпох, каждая система верований, тесно связанная с хозяйственно-культурным типом той или иной группы, охватывала лишь ограниченный по численности коллектив, внутри которого, к тому же, в зависимости от половой, возрастной и иной принадлежности, могли существовать разные комбинации верований. Таким образом, несколько условно, можно сказать, что первобытные верования, - это форма социального, но еще не сложившегося окончательно общественного (в более широком смысле слова) сознания, в виде узко коллективной или даже индивидуальной системы верований. По мере того, как в ходе антропогенеза приспособление к окружающей среде становилось социальным, основанным на общественном опыте, а не рефлекторным, генетически унаследованным, возникали религиозные верования. В отличие от религий, сверхъестественное в древнейших магических, анимистических, тотемистических и других первобытных верованиях не персонифицировано, а воспринимается абстрактно, как нечто, влияющее на людей и их жизнь.
То, что практически первобытные верования у самых разных народов во многом схожи друг с другом, вовсе не является следствием их «общественного» характера, а является скорее порождением несколько иных причин, что станет понятным, когда речь пойдет о возникновении религиозных верований
Остановлюсь теперь на второй, главной проблеме – о возникновении религиозных верований. Перечислить здесь все или даже более или менее значительную часть выдвигавшихся в литературе гипотез о первобытных верованиях практически невозможно, поэтому ограничусь наиболее известными точками зрения.
Относительно их происхождения и существа еще в глубокой древности греческий философ Аристотель высказывал мнение, что человек творит внешний вид, и жизненные отношения своих богов по своему собственному подобию[15]. Схожие мысли высказывали античные философы. Анаксагор, Атифонт, Ксенофан и другие, которые также полагали, что люди создавали богов по своему образу и подобию. Философ Критий считал, что люди выдумали богов, чтобы внушить самим же людям страх и заставить их исполнять законы. Схожее мнение высказывал историк Полибий. Особенно следует отметить взгляды Демокрита о том, что в основе религии лежит страх перед грозными явлениями природы. Такого рода подход стал в новое время методологической основой ряда концепций, в том числе воинствующего атеизма[16].
В средние века господствовала точка зрения о божественном откровении, как источнике религиозных представлений. И только, как отмечает С. А. Токарев, в 17 – 18 веках стала возникать оппозиция богословскому учению. Томас Гоббс высказал мнение о том, что религия основана на «выдумках, допущенных государством», тогда как выдумки не допущенные государством – суеверия. Философ Борух Спиноза усматривал возникновение религии в неуверенности человека в своих силах перед могуществом природы, в страхе перед ней. Были выдвинуты гипотезы о происхождении религиозных верований как следствия человеческой фантазии, порожденной страхом перед сверхчувственными силами природы. Философ Давид Юм высказал в своем исследовании «Natural History of Religion» мысль о том, что религиозные представления человека определялись не теми впечатлениями, которые производили на него силы природы, а впечатлениями общественной жизни. Впрочем, об этом уже говорил, как отмечено выше, еще Аристотель, считавший, что человек творит своих богов по своему собственному подобию. Были высказаны и многие другие гипотезы[17]. По мере утверждения в философии рационализма, сложились два его течения в связи с проблемами религии. Одно - богословское, объяснявшее религиозные явления как проявление заложенного высшим существом в человеческий разум. Другое – враждебное церкви – выступало против религии, рассматривая ее как обман.
По мере знакомства европейских ученых с жизнью и духовной культурой обитателей тропических заморских стран, встал упоминавшийся выше вопрос о том, почему наблюдается сходство в верованиях «туземцев» в самых разных областях мира. В попытках объяснить это явление сложились различные подходы. Так, получило распространение мнение, что в основе этого лежит одинаковость человеческой психики и единство природных задатков, сходство душевного предрасположения всех людей. И, из этого, как предполагалось, возникают одинаковые побуждения и идеи. Согласно другой гипотезе, называемой в литературе географически – антропологической, сходство в верованиях имело в основе однородность окружающей природы. Рассматривая религию с метафизических позиций, Георг Вильгельм Гегель высказал идею о наличии общих закономерностей в ее развития.
В связи с проблемой происхождения религиозных верований и религии Людвиг Фейербах пришел к умозаключению о том, что абсолютное существо, бог человека, есть его собственное существо. Многие известные философы рассматривали проблемы религии с атеистических позиций.
В начале ХIХ в. возникло так называемое «мифологическое направление», (натурмифологическое, астрально-мифологическое, натуристическое), многие сторонники которого придерживались мнения, что религиозные верования возникли из обожествления небесных явлений (братья Гримм, Вильгельм Шварц, А. Н. Афанасьев, А. А. Потебня Ф. И. Буслаев, О. Ф. Миллер и др.).
К 70-м годам того же века относится распространение «антропологического» направления (Э. Тейлор, Дж. Лёббок, Г. Спенсер и др.), исходившего из того, что основой религии были свойства человеческой природы. Э. Тейлор разработал «анимистическую» теорию, согласно которой религия возникла из одушевления человеком сил и явлений природы. При этом «минимум религии – это вера в духовные существа»[18]. Начиная с последней четверти 19 в. все большее число ученых стало выступать против анимистической теории, и взамен ее была выдвинута концепция о том, что анимистическим верованиям предшествовали более древние и примитивные. Сложился ряд преданимистических концепций, связанных с именами Джеймса Фрезера, Конрада Прейсса, Альфреда Фиркандта, Дж. Хьюитта и ряда других известных ученых[19].
Некоторое распространение на рубеже 19 и 20 веков получила теория Вильгельма Шмидта о «первобытном монотеизме», как начальном этапе всякой религии, возникшей в результате божественного откровения[20]. Не имея возможности остановиться на позициях многих зарубежных авторов, приведу в качестве примера Генриха Кунова, немецкого социал-демократа, относившегося, однако, несколько критически к ряду позиций Маркса и Энгельса, автора интересной работы по истории религии. В ней он высказал мнение, что «мир религиозных представлений» создали «в действительности не явления внешней природы, как напр., молния, гром, землетрясение, буря, ливень и. т. д., а его (т.е. человека) собственная природа, его возникновение, развитие, исчезновение и, прежде всего, смерть – вот что раньше всего пробудило в человеке чувство страха и зависимости и выдвинуло таинственные загадки перед его примитивной способностью мышления»[21].
Многие зарубежные авторы считали, что верования, соответственно и религия, были следствием беззащитности и страха человека перед природой, а сходство религиозных верований у разных народов объяснялось в частности, единообразием человеческой психологии.
В советской литературе преобладала точка зрения относительно верований и их происхождения, основывавшаяся на ряде положений Энгельса и Маркса. Так как публикации большинства авторов, писавших о проблемах религии, были лишь популяризацией взглядов классиков марксизма и, как таковые, не были самостоятельными исследованиями, здесь можно ограничиться тем, что писал по этому поводу С.А. Токарев. Свои, в значительной мере историографические труды, он основывал на очень большом фактическом материале, на основе которого он высказал ряд интересных предположений.
В соответствии с марксистскими установками С. А. Токарев, как и большая часть других советских авторов, стоявших на атеистических позициях[22], рассматривал религию (начиная с религиозных верований) как извращенную форму общественного сознания: «Религия есть извращенное сознание, извращенное отражение реального мира»[23]. Причина искаженности усматривалась в разорванности самой земной основы, «которая подвергалась извращенному отражению в виде религиозных представлений». К тому же, вслед за Марксом считалось, что религия не имеет своей истории, что история религии есть лишь искаженное отражение истории человеческого общества, хотя и допускалась «относительная самостоятельность развития религиозных верований»[24].
С этих позиций С. А. Токарев и большинство его коллег предлагали объяснять возникновение религиозных верований. Привожу целиком отрывок из работы указанного автора: «И в первобытной общине и в классовом обществе имеются общие условия, поддерживающие веру в сверхъестественный мир. Это – бессилие человека: его беспомощность в борьбе с природой при первобытнообщинном строе и бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами в классовом обществе. Именно это бессилие и порождает неизбежным образом искаженные отражения в сознании человека общественной и природной среды в виде тех или иных форм религиозных верований»[25]. Лишь идеологическими соображениями можно объяснить и следующие слова того же автора: «В буржуазной науке о религии, сознательно или бессознательно, всегда существует апологетическая тенденция – так или иначе, защитить, оправдать, выгородить религию, если не всю целиком, то хоть какую-то часть области религии, выгородить, чтобы ее увековечить. Напротив, с точки зрения революционного авангарда человечества, с точки зрения марксизма-ленинизма, практическая задача заключается в настоящем разоблачении корней религии, ее сущности как опиума народа, как орудия духовного угнетения, в выкорчевывании этих корней. С этой точки зрения изучение истории религии неотделимо от задач атеистической пропаганды, от задач борьбы с религией»[26].
Едва ли можно обвинить всех, писавших в этом духе, в незнании этнографической действительности. Во всяком случае, не С. А. Токарева. Но следование определенному канону привело его к спорным заключениям и, прежде всего, относительно бессилия человека перед природой.
Насколько известно из огромного количества этнографических наблюдений, первобытные люди были прекрасно приспособлены к окружающей среде и не воспринимали ее как нечто враждебное. А как раз наоборот, чувствовали себя ее органической частью, которой они и были. Если предположить наличие постоянного страха у первобытного человека, то едва ли он мог сохранить психическое здоровье, вытеснявшееся неврозами и поголовной шизофренией. И тогда прав Зигмунд Фрейд, считавший, что первобытные люди - больные невротики[27]. Таким образом, тезис о страхе человека перед природой и, как следствие, по причине собственного бессилия, сознательного обращения к потусторонним силам, можно считать в целом недостаточно обоснованным, хотя полностью отбрасывать его и не следует. Страх мог играть определенную роль в возникновении бытовых суеверий и верований, однако далеко не основную.
Что касается времени цивилизации и возникновения религий, то их адептами становились совсем не обязательно «угнетенные и эксплуатируемые», как утверждалось в советской атеистической литературе, а и представители высших социальных слоев, одним из примеров чему был Древний Рим и распространение христианства.
В целом же можно сказать, что до настоящего времени существовало практически только два подхода к объяснению существа религиозных верований, и объяснения их возникновения. Один – теологический, не нуждающийся в какой либо критике, и связанный только с верой - Credo. Другой - пытающийся найти материалистические ответы, однако в действительности опирающийся зачастую не на бесспорные научные факты, а на ту же догматическую веру – как, к примеру, в случае с советским атеизмом. Таким образом, как можно полагать, сегодня отсутствует удовлетворительный ответ на поставленные относительно возникновения религиозных верований вопросы, и проблема остается не решенной. Тем более что ни одна из высказанных в литературе гипотез не объясняет, каким же образом и почему в самых разных местах земли в головах людей зародились примерно одни и те же представления и стали использоваться весьма между собой схожие попытки и приемы воздействия на обстоятельства сверхъестественным путем. К тому же практически ни один автор не предпринимал серьезных попыток разграничить используемые понятия, без чего проблема не решаема, и первобытные верования зачастую определялись как «религия».
Между тем можно высказать некоторые гипотетические предположения, которые позволяют подойти к решению вопроса о том, как возникли религиозные верования, и что они из себя представляли.
Если не стоять на теологических позициях, то, бесспорно, что религиозные верования, как часть общественного сознания, не могли возникнуть подобно «Deos ex machina», для чего потребовалось бы божественное вмешательство. В ходе их возникновения они прошли длительный путь развития психологически-биологических предпосылок, унаследованных человеком еще из животного состояния. Антропогенез заключался в морфологической и физиологической эволюции и сложении нового, по сравнению с животным миром, способа приспособления к окружающей среде посредством трудовой, основанной на социальном опыте, а не генетически унаследованной, деятельности. Что и отличает, в принципе, человека от прочего животного мира. Попутно следует только оговориться, что «трудовую деятельность» не следует понимать узко, лишь как изготовление орудий труда. В это понятие я включаю все стороны приспособления человека к среде, основанные на социальном опыте. Этот процесс состоял в том, что неизвестные нам далекие предки Homo sapiens накапливали сотни тысяч лет назад в ходе эволюции и естественного отбора все большие, однако, все же ограниченные возможности приспособления к окружающей среде на основе индивидуального опыта. И только тогда, когда этот опыт стал становиться социальным достоянием, накапливался в первобытных коллективах, и передавался ненаследственным путем (подражание, речь) новым поколениям, он превратился в труд, и наш предок стал человеком. В течение какого-то неизвестного, но достаточно длительного времени социальный путь приспособления стал практически основным. Во всяком случае, это уже произошло к началу позднего палеолита но, возможно, значительно раньше, еще на древней прародине[28]. Где была эта прародина – в Африке, или она была лишь промежуточной станцией – другая проблема, к которой, возможно, еще придется обратиться. И, до настоящего времени, этот вид приспособления Homo sapiens на основе накопления знаний и умений, превращающихся в социальное достояние, остался и в количественном, и в качественном состоянии неизменным для человека современного вида. Так называемые «маугли», оказавшиеся вне социальной сферы, оставались всего лишь плохо приспособленными к жизни животными, и потенциальные человеческие возможности вне общественной жизни не получали развития. Из этого следует, что человек становится в полном смысле человеком только в обществе, в общении с себе подобными.
Перейдем теперь к сути вопроса – как зародились первобытные религиозные верования. В связи с этим следует отметить, что наряду с положительным социальным прогрессом, в человеческой наследственности сохранялись и сохраняются многие свойства, унаследованные от животных предков – агрессивность, чувство стадности в толпе и тому подобное. Среди животного наследия, в генетическом достоянии человечества оказались и некоторые, менее на первый взгляд, заметные черты, часть которых оказалась связанной с возникновением суеверий, предрассудков и, в конечном счете, религиозных верований.
Речь идет о характере восприятия действительности и оценке и понимании причинно-следственных связей. Низшие животные чисто инстинктивно, а высшие частично и на основе накопленного индивидуального опыта, приспособляясь к среде, исходят в своих действиях из врожденных, а также благоприобретенных условных рефлексов, сложившихся на основе реакции на происходящие события. Причем как верных, так и ошибочных оценок существа причинно-следственных связей, определяющих дальнейшее поведение. В качестве примера последнего можно привести, скажем, поведение таких животных, как собаки. Не требует особых доказательств, что если неоднократно, на одном и том же месте, собака испытала, без какой либо вины, дурное обращение, она станет это место избегать, так как у нее сложился условный рефлекс, заключающийся в том, что ее неприятности связанны именно с этим местом. И она будет следовать этому рефлексу. Таким образом, в уме животного складываются примерно то, что в социальной человеческой сфере можно обозначить как суеверие или предрассудок.
Несомненно, что и наши отдаленнейшие предки, даже в большей степени, чем человек нашего времени, были подвержены ошибочным умозаключениям при случайных повторениях и совпадениях в проявлении сил природы и действиях людей и их последствиях в виде «Post hoc – ergo hoc», т.е. поэтому – вследствие этого. При повторении стихийных и прочих бедствий, чисто случайно, какие то действия (иди бездействие), помогали, якобы, избегнуть опасности, и их повторяли, что создавало представление о воздействии на некие высшие силы. Также действовал этот психологический механизм и в отношении достижения желаемого. Какие-то из неверных оценок причинно-следственных связей оставались индивидуальным достоянием, бытовым суеверием, но какие-то «социализировались» и уже принадлежали коллективу. При этом они воспринимались как проявление действий непонятных, потусторонних или высших сил. С этими силами следовало вступать в какие-то отношения. Складывался некий обряд в виде жертвы, табу и т.п., передававшийся из поколения в поколение. Из индивидуальных суеверий возникали верования, имеющие религиозный, общественный характер. При этом в основе механизма возникновения религиозных верований, лежал отнюдь не только страх, а в первую очередь желание достигнуть сверхъестественным путем желаемого. Известное свидетельство магических действий и, соответственно, верований, - росписи на стенах Альтамиры и других пещер, где первобытные люди стремились сверхъестественным путем, символически поражая дротиком изображение животного, добиться успеха на охоте. Такой же символически – магический характер имели резные фигурки женщин – продолжательниц рода, животных и т.п.
Так возникли магия в виде первобытного верования, и магические действия, со всеми внешними разновидностями, нередко рассматриваемые в литературе как самостоятельные виды верований.
Сказанное подтверждается тем, что и у современного человека, в соответствии с полом и возрастом существуют самые различные суеверия и предрассудки, как следствия ошибочной оценки и понимания существа причинно следственных связей. Это не требует особых доказательств, так как свойственно в определенных условиях, особенно в экстремальных: война, стихийные бедствия, болезни, экзамены, при полетах летчиков-испытателей и т.п., практически каждому человеку. При этом некоторые суеверия и предрассудки сугубо индивидуальны, другие имеют уже социальное осмысление и бытование (просыпать соль, разбить зеркало, встать с левой ноги, увидеть перед собой на дороге черную кошку, «магия цифр» и т.п.). И, одновременно, также в качестве суеверия и предрассудка, возникает стремление избежать тем или иным «магическим» способом нежелательных последствий. Так, не раз приходилось наблюдать во время Отечественной войны, как в окопах на переднем крае при артиллерийском обстреле, бомбежке, танковой атаке и т.п. взрослые, глубоко партийные, неверующие люди начинали мелко креститься по принципу, – а вдруг поможет? И это ничто иное, как чисто магическое действие.
Таким образом, именно генетически заложенная в человеке способность к неверным умозаключениям по поводу причинно-следственных связей, при действительной или кажущейся повторяемости явлений, и было тем, что «социализируясь», стало основной, хотя, возможно, и не единственной причиной возникновения религиозных верований. Индивидуальные суеверия и предрассудки сопровождают человечество на всем пути его истории и едва ли исчезнут, хотя существует возможность подавлять их интеллектом, возможно, и путем психоанализа.
Суеверия и предрассудки, и связанные с ними магические действия, частично вошли в качестве тех или иных ритуальных обрядов в позднейшие религии (молитва, причастие, обрезание и т.п.).
Теперь о следующей важной проблеме. Исследователей уже издавна занимал вопрос о том, чем можно объяснить относительное единообразие комплекса первобытных верований у самых разных народов, в том числе и удаленных друг от друга на огромные расстояния. Было выдвинуто множество объяснений: единство человеческой психики, диффузия, воздействие божественного откровения и т.п. Однако все они не представляются по разным причинам достоверными. В действительности, как можно полагать, относительное единообразие верований может быть объяснено именно названной выше общей для всех людей основой возникновения верований. Что же касается облика верований, описанных наблюдателями, то их конкретное своеобразие зависит от основных форм приспособления и способов добывания жизненных благ каждого коллектива, что определяется хозяйственно-культурным типом. К тому же будничные суеверия и предрассудки расцвечивались бурной фантазией первобытного человека, и надеждой на «нечто», на чудо, столь желанное и современному человеку. В позднейшие времена это нашло свое высшее выражение в виде мифов, в которых многое было связано с созерцанием природы.
До некоторой степени схожие мысли были высказаны в свое время Г. Куновым. Он писал: «...религиозные представления так называемых «дикарей» определяются не теми впечатлениями, которые производят на них силы или явления природы: они по мере культурного развития все в более возрастающей степени определяются социальным жизнепониманием, которое в свою очередь зависят от характера добывания средств существования (подчеркнуто мной – Г. М.»[29].
Рассмотрим теперь взгляды, высказанные в литературе относительно следующей проблемы – номенклатуры и систематики религиозных верований, а также путей их развития, чему многие исследователи уделяли немалое внимание.
Частично здесь можно сослаться на С. А. Токарева, который критически оценил многие выдвигавшиеся в прошлом принципы классификации религиозных верований и религий, начиная с К. Ф. Вольнея, выделявшего «стадии» в 13 «системах» развития религий. Как неудовлетворительные попытки систематики религий, С. А. Токарев называет выделение Огюстом Контом нескольких больших стадий: фетишизм, политеизм, монотеизм, политеизм. Стадий, предлагавшихся Дж. Леббоком: атеизм, фетишизм, тотемизм, шаманизм, идолопоклонство, почитание богов. При этом последние, как он полагал,– сверхъестественные творцы, благодетельные существа. Гипотезы, выдвинутые Лео Фробениусом[30], Томасом Ахелисом, а также и ряд других предположений (систематика по географическому или этническому признакам и др.). Однако не во всем можно полностью согласиться с рассматриваемым автором в его критике названных гипотез. Так, С. А. Токарев пишет: «...все упомянутые системы грешат либо крайней наивностью, либо чисто идеалистическим пониманием истории религии, как имманентного внутреннего развития»[31]. Думается, однако, что на самом деле недостатки названных гипотез главным образом в одном, – а именно, в том, что они не только не подтверждаются известными данными этнографии, а во многом им противоречат. Кроме того, они основываются на ошибочных предпосылках о том, что у одних первобытных народов могут быть одни, у других, другие верования. Распространение имеют гипотезы о «тотемических», «анимистических», «магических» и т.п. народах. В качестве примера можно назвать «анимистическую теорию» Джеймса Фрезера и ряд гипотез других авторов. В какой то мере к взглядам Дж. Фрезера были близки позиции Г. Кунова. Первоначально, как он полагал, возникли зачатки культа духов, которых считали сходными с людьми, в том числе в потребности в пище, что привело к возникновению обряда жертвоприношения. Следующим этапом в развитии верований был по Г. Кунову переход от культа духов к культу тотема и предков. Далее возникли представления о сотворении мира, небе, аде. Далее сложилось обожествление предков и принесение им жертв. И, наконец, переход от культа предков к культу природы. Таким образом, по словам автора, «из почитания духов возникает почитание предков, а из последнего, в свою очередь, в дальнейшем ходе развития возникает культ природы»[32]. Как можно видеть, подход Г. Кунова к проблеме целиком эволюционистский – одно вытекает из другого. Автор привлекает довольно значительный этнографический материал по различным первобытным и полупервобытным народам, однако его группировка, и предлагаемые выводы искусственны и произвольны. Любопытно, что в отличие от многих своих современников, как и позднейших исследователей, Г. Кунов не соглашался с распространенной схемой выделения отдельных верований в виде анимизма и т.п., полагая, что на каждом из предлагаемых им этапов эволюции религиозных верований они были единым комплексом, состоящим из отдельных элементов.
Относительно путей развития религиозных верований Г. Кунов полагал, что первоначально возникли зачатки культа духов, которых считали сходными с людьми, в том числе в потребности в пище, что привело к возникновению обряда жертвоприношения. Под духами, а соответственно и своей «бессмертной душой», как полагал Г. Кунов, первобытный человек понимал сначала лишь жизненную силу организма, жизненную деятельность[33]. С некоторым сомнением относился указанный автор к учению об «изначальности культа природы» в возникновении верований, которое, по его словам, связано с взглядами английского исследователя Макса Мюллера, оказавшими «...самое сильное влияние на Карла Маркса и Фридриха Энгельса»[34].
Сложную систематику верований из 15 позиций предлагает С.А. Токарев. При этом он возражал против попыток классификации верований по их содержанию и объекту поклонения, а также по существенным чертам религии (фетишизм, анимизм, магия) вследствие их «...слишком широкого объема», а также того, что, скажем «... термин анимизм покрывает весьма разнообразные категории религиозных представлений...», а также потому, что анимистические представления имеются во всех верованиях[35]. Но, говоря вообще о возможностях их классификации, он как бы признавал их самостоятельное существование. Как и Г. Кунов, С. А. Токарев подходил к проблеме с эволюционистских позиций, о чем уже свидетельствует заглавие введения к книге «Ранние формы религии» – ''Формы религии и их развитие''.
В числе религиозных верований С. А. Токарев называет тотемизм, ведовство, знахарство, эротические обряды и культы, погребальный культ, раннеплеменной культ (инициации), промысловый культ, материнско-родовой культ святынь и покровителей, патриархальный семейно-родовой культ предков, шаманизм, нагуализм, культ тайных союзов, культ вождей, культ племенного бога, аграрные культы, магия, анимизм[36]. Таким образом, указанный автор выделяет называемые им верования как бы в самостоятельные явления. При этом он полагал, что «Крайнее разнообразие племенных культов и делает чрезвычайно сложной задачу их научной систематики – задачу, посильному разрешению которой посвящена настоящая книга»[37].
Позволю себе не согласиться как с перечисленными, так и многими другими гипотезами, как о происхождении верований, так и попытками их классификации. Полагаю, что выделяемые в литературе как самостоятельные верования, на самом деле входят как органическая составная часть в единый магический комплекс, сложившийся в данных хозяйственно-культурных условиях. Но, приспособляясь к среде разными способами, что выражалось в сложении различных хозяйственно-культурных типов, люди сталкивались, прежде всего, с определенными, наиболее важными для их жизнедеятельности задачами. Эти задачи были различными у преимущественно охотников, преимущественно собирателей, рыболовов, преимущественно примитивных земледельцев. Это и создавало внешние признаки приоритета или господства каких то определенных верований, которые в действительности составляли неразрывный магический комплекс, в котором одно было более заметно этнографу – наблюдателю, другое менее. А в результате и возникало представление о различных видах верований, что было лишь ошибкой наблюдения.
Рассматривая проблему в целом, можно сказать, что любой комплекс религиозных верований, как бы он не был описан в литературе, можно условно назвать «магическим», понимая магию как символическое действие или бездействие, направленные на достижение определенной цели сверхъестественным путем. Если подробно рассмотреть каждое из выделяемых исследователями верований, можно заметить, что все они основаны на магических представлениях о возможности достижения необходимых целей магическим путем, и соответствующих магических действий (обрезание, охота за головами, заклинания и пр.) или бездействии (те или иные виды табу на пищу, сексуальную жизнь и т.п.). Сказанное касается того, что называется анимизмом, тотемизмом, шаманизмом и прочим. Кстати сказать, магические представления и действия лежат также в основе любой религии, включая, мировые.
Исследуя религиозные верования, следует иметь в виду, что их возникновение, а соответственно, и их первоначальное состояние нам совершенно неизвестно, и едва ли может быть выяснено. За десятки (а может быть и сотни тысяч) лет менялись хозяйственно-культурные типы, происходили культурные контакты, какие то элементы верований терялись. Нельзя сбрасывать со счетов и проявление бурной человеческой фантазии. В результате то, что наблюдалось учеными и путешественниками за два – три последних столетия, никоим образом не соответствовало гипотетическим первоначальным, исходным верованиям, претерпев разнообразные и очень сложные коллизии, но при этом оставались, по существу, магическими комплексами.
Таким образом, настоящая дискуссионная статья посвящена попыткам доказать, что существо всех верований в принципе одинаково, и внешние различия между верованиями зависят только от условий жизни людей в каждой данной местности, – т.е. хозяйственно-культурного типа, и индивидуальной и групповой фантазии.
И еще одна существенная проблема, связанная с религиозными верованиями: их развитие и история. Изменялись ли верования во времени, и почему. Чаще всего в литературе история того или иного верования представляется в виде эволюционного ряда на основе сопоставления сходных верований у разных народов. Однако такое простое решение вопроса едва ли верно. Условия жизни и возможной культурной диффузии весьма различны в разных регионах, что делает метод сравнения недостаточно достоверным. Проследить же гипотетическую динамику верований в пределах одного народа – племени этнография не в состоянии, и лишь описывает ситуацию на момент наблюдения. При этом данные информаторов даже о недалеком прошлом недостаточно достоверны. Вследствие этого можно скорее предполагать о возможности возникновения некоторых новаций в формах, а не существе верований, имеющих общее происхождение. Так, скажем, такая довольно сложная форма верований и практики, как шаманизм, имеет, несомненно, повсеместно общее магическое происхождение. Что же касается таких усложненных представлений, как вера в сонм духов, «верхний» и «нижний» мир и т.п., то это, скорее всего, несколько переработанные представления, пришедшие от соседних более цивилизованных народов. Таким образом говорить о развитии и о более высоком уровне тех или иных первобытных верований можно только по отношению эпохи распада первобытных отношений и движении на пути к цивилизации.
В заключение хочу еще раз сформулировать, как, с моей точки зрения, можно объяснить возникновение религиозных верований, их существо, а также возможность классификации.
Так, суеверия и предрассудки, приметы, стали превращаться вследствие возможности неверной оценки причинно-следственных связей в общественное явление. Скорее всего, это происходило одновременно с формированием Homo sapiens и «социализации» его приспособления. Индивидуальные или узко групповые суеверия и предрассудки могли в определенных условиях превращаться в социально-религиозные верования. Будничные суеверия и предрассудки, возникшие в глубокой древности как следствие неверной оценки причинно-следственных связей, были связаны с надеждой на «нечто», на чудо, которое предполагалось достичь посредством определенных магических действий. С возникновением религиозных верований связаны также приметы о явлениях природы, приписываемые действию «неких» сил, и посвященные им календарные праздники. Многие из этих представлений, возникших в глубочайшей древности, отразились позднее в мифах и сказаниях, а также в религиях цивилизаций. Однако «мифологизация» верований едва ли оказывала воздействие на их существо, основа которого была предопределена хозяйственно-культурным типом и основным способом добывания пропитания, а также природными, а с возникновением цивилизаций, и политическими условиями. Местное своеобразие касалось лишь внешней стороны верований, в которых среди общего комплекса магических верований наиболее отчетливо выступали элементы, определяемые местными условиями жизнедеятельности. Это обстоятельство и объясняет сходство существа религиозных верований в самых разных уголках земли. Но существовали и некоторые общие причины, не выходящие, впрочем, за пределы магического комплекса[38].
И все же, все же... А может, следует допустить, что сказанное выше было следствием интуитивного Откровения Свыше? Тогда для одних, это проявление воли Бога. Для других, воздействие некоего информационного поля. Или, наконец, проявление чего-то неощутимого, но чувствуемого. Загадки, загадки, и еще раз загадки. И будет ли окончательный ответ на вопрос, который задал Понтий Пилат Спасителю?
Примечания
© Марков Г.Е., 2006; © ЭтноЖурнал
Главная ||
Вверх ||
Назад