Вопрос о месте Афин и Спарты в труде "отца истории" породил в современной историографии две противоположных точки зрения. Из них одна, которую можно считать наиболее традиционной, заключается в признании очевидной проафинской тенденции сочинения Геродота. Среди сторонников этой теории можно найти как тех, которые полагают, что Геродот выполнил пропагандистский заказ афинской демократии (Якоби, Мейер, Лурье, Харвей), так и тех, кто, критикуя первых за чрезмерную прямолинейность, признают общую ориентированность труда Геродота на прославление Афин (Доватур, Фролов, Легран). Однако все они подчеркивают, что пребывание Геродота в Афинах и его близость к кружку Перикла сформировали у историка убеждение, что именно Афины сыграли выдающуюся роль в отражении персидского нашествия. Этому действительно соответствует ряд сентенций великого галикарнасца, сообщение историка Диила, что Геродот получил в награду от афинского народа 10 талантов (огромную сумму, внушающую некоторые подозрения), и сведения об участии Геродота в афинском колонизационном проекте основания Фурий.

Приверженцы второй точки зрения, наоборот, полагают, что Геродот отдавал наибольшее предпочтение Спарте и восхищался ее политической системой, опять-таки находя подтверждения своим выводам в геродотовском дискурсе (Макан, Форрест, Эванс).

Однако ни тот, ни другой вывод не может считаться удовлеворительным, так как в тексте "Истории" мы можем встретить такие характеристики афинян и спартанцев, что ни о каком восхищении уже не может быть и речи. Эта особенность повествования Геродота была подмечена еще Плутархом, который не смотря на свою явную субъективность по отношению к первому историку и афинянам, считал, что тот одинаково опорочил и Афины и Лакедемон.

Действительно, Геродот признавал, что именно флот был решающим фактором в победе греков над персами - и за поведение афинян, оставивших свой родной город кровожадным персам, и за передачу командования союзным флотом спартанцам, чтобы не допустить распада объединенного греческого войска, он назвал Афины "Спасителями Эллады" (VII, 139). Однако это не помешало историку признать, что вклад Спарты в победу над врагом был не меньшим. Даже хотя защита Фермопил могла считаться поражением, мужественное сопротивление Леонида подало положительный пример остальным грекам, а затем именно при Платеях, а не при Саламине, греки под предводительством спартанца Павсания одержали победу, которую Геродот назвал "самой блестящей из всех известных нам" (IX, 64).

Примеры же позорного поведения спартанцев и афинян, перечисленные тем же Плутархом в сочинении "О злокозненности Геродота", также обнаруживаются в тексте "Истории": здесь и замечание о глупости афинян, одураченных хитроумным Аристагором из Милета, и мнение историка о возможности перехода спартанцев на сторону Ксеркса и так далее.

Объяснение этим часто противоречащим друг другу характеристикам надо искать в более тщательном анализе изображения этих двух государств в контексте всей "Истории". Мы полагаем, что Спарта и Афины в равной мере получают у Геродота и похвалу и критику потому, что он никогда не поддерживал ничью сторону в последующих спорах о первенстве среди победителей, твердо осознавая, что ни одно из этих двух государств не смогло бы выжить в 480 г. до н. э. без другого, как и без остальных союзников.

Републикация текста с сайта Центра антиковедения СПбГУ © Ксенофонтов А.Б., 1995, 2006